Самые честные интервью, актуальные новости и проекты в журнале СОБРАНИЕ exclusive

Гарс Стивенсон. Безграничное пространство музыки

Все, кто слышит его музыку впервые, отмечают невероятную красоту, спокойствие, гармонию... Гарс Стивенсон – восходящая звезда в мире музыки, но, уверен, это имя вскоре зазвучит на весь мир.

Текст: Александр Старостин

…Я сижу в кинотеатре и смотрю приключенческую драму «Тропы» с восходящими голливудскими звездами Мией Васиковски и Адамом Драйвером. Фильм медленно проникает в мое сердце. Уже не раз замечаю, как эмоционально реагирую на музыку, украшающую каждый эпизод и создающую магию кино. В кульминационный момент, когда глаза естественным образом становятся влажными, а сердце начинает поскрипывать, я слышу знакомые ноты, как сам для себя когда-то назвал, кочевнической мелодии, резко вскакиваю с кресла и, сам не понимая, почему, кричу на весь кинотеатр: «Я знаю эту музыку!» Подруга тянет меня назад и я, улыбаясь, сажусь обратно в кресло, наслаждаясь звуками. Кажется, моя душа вместе с мелодией контрабаса перенеслась в показанную в фильме австралийскую пустыню…

На счету Стивенсона несколько саундтреков для документальных и художественных фильмов («Тропы», «Свирепый зеленый огонь») и рекламы («Барнс & Нобл», «Лулулемон»). За композицию Grandfather Гарс был удостоен первого приза «Международного сообщества басистов». Сейчас он активно путешествует по миру со своим 150-летним контрабасом, участвуя в международных фестивалях в Европе, Японии, Канаде, Южной Америке и России.

Гарс, вам не кажется, что среди музыкантов есть определенная стигма: раз композитор начал писать звуковые дорожки для фильмов и рекламы, его музыка уже никогда не войдет в категорию «классическая»?Думаю, если бы меня это волновало, то моя музыка не была бы той, которую вы слышите сейчас. Я пишу музыку, не задумываясь, будет ли она звучать в рекламе, кино или где-нибудь еще. Во время работы над новой композицией мне важно, чтобы она прошла через меня, то есть была искренней. Конечно, мне небезразлично, в каком формате она будет использована. Например, я не стал бы с сотрудничать с табачной компанией.

В основном моя музыка рождается из импровизации. Импровизируя, композитор сочиняет музыку в живом времени. И если в какой-то момент он остановится, хотя бы на две секунды, и задумается, красиво это прозвучало или нет, – момент будет упущен.

На протяжении нескольких лет я гастролировал с разными группами, выступая в США, Канаде и Европе. Но когда играешь чужую музыку, не остается времени для написания своей собственной. Тогда я задал себе самый главный вопрос: «Чью именно музыку я хочу играть и что ей выражать?» И начал работать над своим первым альбомом Alpines.

И что именно вы выражаете своей музыкой?
Каждая композиция индивидуальна и хранит свою неповторимую историю. Одну из мелодий я написал, когда умер мой дедушка, другую – когда потерял мать. На какой-то момент душевная боль стала частью моего творчества. Второй альбом Flying появился после путешествия в Антарктиду. Мы тогда работали над саундтреком для независимого художественного фильма The Red Knot (в пер. «Исландский Песочник»), который вышел этой зимой в камерных кинотеатрах. Целый месяц моей аудиторией слушателей были съемочная группа, пингвины, киты и морские котики. Звучит вдохновляюще, не так ли?

Был период в моей жизни, когда я брал контрабас и уезжал на Уолденский пруд, что расположен рядом с городом Конкорд, штат Массачусетс, и проводил там по десять часов в день, сочиняя музыку. До сих пор туда иногда возвращаюсь в поисках вдохновения. Именно там я начал развивать свой собственный музыкальный стиль, который, честно говоря, не могу приписать ни к одному из ныне существующих.

Вообще ни к одному?
Да. И для меня это важно. Не хочу, чтобы на мою музыку вешали какой-то ярлык – это сужает пространство. Например, припиши меня сейчас к джазу – это будет означать, что я должен следовать определенным джазовым канонам. Поэтому я так борюсь с этим. Музыка – это безграничное пространство творчества, свободы и исследования, и мне бы не хотелось ограничивать ее стенами одного жанра.

С вашей музыкой я познакомился задолго до того, как вышел фильм «Тропы», - она нередко звучит во время занятий йогой, и имя Гарс Стивенсон у многих ассоциируется с этой духовной и физической практикой…Да, это так (улыбается). Все началось лет пять назад – тогда я играл в рок-группе известной американской певицы Сони Китчел. М выступали на первых фестивалях йоги Wonderlust (ежегодный йога-фестиваль, проходящий в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Чили).Продюсеру группы понравился мой альбом Alpines, и он познакомил меня с несколькими инструкторами йоги. Я стал аккомпанировать во время их занятий. Позже, когда вышел альбом Flying, у меня брали интервью для журнала Yoga и, конечно же, спросили о моей йога-практике. Пришлось признаться, что сам не занимаюсь. Я просто играю музыку и пытаюсь создать особенную атмосферу во время классов. Моя музыка и есть для меня практика йоги.

Расскажите о работе над фильмом Тропы».
Кто-то в Нью-Йорке купил мой альбом Flying и послал диск в качестве рождественского подарка другу в Австралию. Человек, которому был предназначен этот подарок, оказался редактором фильма «Тропы». Команда фильма как раз тогда искала подходящего композитора и уже перепробовала несколько вариантов музыки – было непросто найти человека, который бы мог написать музыку к истории о путешествии через пустыню.

Режиссер фильма Джон Керран имел очень ясное представление о том, какой должна быть эта музыка. Фильм снимали в Австралии, и основную часть времени он проводил там, но специально прилетел на неделю в Нью-Йорк, чтобы поработать со мной. Потом мы ежедневно часами общались по телефону – процесс работы был достаточно интенсивным. Джон хотел, чтобы музыка полностью соответствовала концепции фильма. Есть, например, эпизод, когда герои фильма на джипах пытаются поймать несущихся верблюдов и бросают петли, чтобы ухватить их. Конечно же, первая идея была использовать музыку в стиле вестерн. Но Джон спросил: «Почему бы нам не сделать что-нибудь абсолютно противоположенное?» И в итоге легкий вальсирующий джазовый мотив создал нужный характер.

Над чем вы работаете сейчас? Как раз до встречи с вами я сидел в студии и записывал саундтрек к новой драме «Десять тысяч святых» (режиссеры Шари Спрингер Берман и Роберт Пульчини). Главную роль в ней сыграет Итан Хоук. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что этот фильм будет совсем не похож на «Тропы», и я рад, что могу показать характер своей музыки с другой стороны.

Вы недавно стали отцом – это как-то повлияло на ваше творчество?
Еще рано делать выводы, но точно знаю: мой сын небезразличен к моей музыке! В первые дни его рождения, еще находясь в роддоме, мы с моей женой не могли его успокоить, он постоянно плакал. Тогда я решил включить музыку из альбома Flying… Малыш прислушался и постепенно стал успокаиваться. Счастью не было предела.

Я, кстати, нередко получаю письма от слушателей: кто-то родил сына или дочку под мою музыку, у кого-то ребенок страдает аутизмом, и родители говорят, что моя музыка помогает ему… Это самые трогательные и прекрасные письма. Меня, честно говоря, не очень интересует профессиональная критика. А вот такие истории действительно ценны.